В зале Дворца, одном из самых вместительных среди городских концертно-зрелищных учреждений, был аншлаг. С двух балконов свешивались любопытствующие головы юных зрителей. Собрались мамы, папы, дедушки, бабушки, их дети и внуки от трех до тринадцати лет. Секрет массового внимания прост: любимый персонаж детской литературы Незнайка, автор многих популярных детских песен Геннадий Гладков и, наконец, репутация самого «Орфея» как живого творческого коллектива сделали свое дело.

В целом театр не обманул зрительских ожиданий. В сценическом действии было все, чтобы удовлетворить эстетические запросы семейной аудитории. Оптимистическое настроение в зале сразу создала «ироническая лиричность» Гладкова (так определили в свое время музыкальные критики индивидуальность композитора).

Гармонично сочетались с музыкой словесные тексты к ариям врача Пилюлькина («Кто не любит дисциплины, тем займется медицина»), поэта Цветика («Шило, мыло, гамадрила»), композитора Гусли («Музыканты, музыканты, все, на первый взгляд, таланты») и прочих коротышек из мира счастливого детства.

Музыкальность существования главных исполнителей приумножалась непосредственностью пения и танцев большой массовки в виде хора, она же и кордебалет. Незнайка - Семен Шишов заразил зал своей органичностью и коммуникабельностью. По ходу спектакля ему пришлось петь на сцене и в зале, выискивать смельчаков из юных зрителей, готовых с ходу подыграть ему в его занятиях живописью и музыкой.

Не забыл постановщик Петр Юрков и о развлечении для пап и мам. В его интерпретации Незнайка совсем не лентяй, не бездарь, а ... непризнанный традиционно мыслящими коротышками авангардист! Как поется в его песне, «Здесь не безобразие, здесь бурлит фантазия». Когда Незнайка пробовал себя в роли композитора, то звучала музыка А. Шнитке, когда он приступил к сочинению стихов, то прочитал кое-что из «зауми» В. Хлебникова. Но совсем поразил он зал своими живописными полотнами, увеличенными на всю высоту зеркала сцены. Его произведения представляли собой точные копии картин Мунка, Гогена, Пикассо...

Пожалуй, стоит добавить, что Петр Юрков остается верен себе: из спектакля в спектакль он утверждает ценность в ребенке прежде всего творческого начала. Пусть даже оно проявляется несуразно, невообразимо и смешно. Это звучит в его мюзикле «Том Сойер» С. Баневича, опере «Страсти по Ивану Семенову» Д. Батина, которые живут в сегодняшней репертуарной афише театра.

Спектакль заканчивается очень теплой жизнеутверждающей хоровой песней, воздушными шарами, запущенными со сцены в зал (вообще-то, запуск шаров уже стал штампом детских представлений). Незнайка-Шишов сходит со сцены в зал, словно из иллюзий детства в настоящую жизнь. Зрители с букетами цветов, наоборот, бегут на сцену, чтобы вручить их юным исполнителям.