К.С. Станиславский в свое время размышлял о лучеиспускании в актерской игре как одном из высших проявлений психической энергии творческого человека. В.И. Немирович-Данченко над его теориями иронизировал. Однако есть факты, подтвержденные личным опытом. Можно просидеть в нормально отапливаемом зале весь спектакль, словно замерзший манекен, а можно вдруг почувствовать в жилах горячий ток крови.

Спектакль «Король Лир» в тот вечер поначалу и сам, словно замерзший человек, постепенно разыгрался и согрел публику. Согрел серьезным отношением к Шекспиру и поиском точных выразительных средств искусства театра кукол для проникновения в глубины трагедии, происходящей на основе конфликта сильных, но далеко неоднозначных характеров. Начало этому положила сценическая редакция пьесы в переводе Пастернака, сделанная К. Гашевой.

В истории мирового театра шекспировские произведения не раз разыгрывались на кукольной ширме. Особенно популярно это было в годы запрещения драматических театров в Англии. Старая традиция сегодня подзабылась. А иногда нет ничего лучше, чем забытое старое. Куклы в театре зримо воплощают некие духовные субстанции, выражающие идею автора. Поэтому для зрителя кукольного театра так важен скульптурный образ куклы. Художница Алла Гониодская, которая одновременно выступила автором сценографии и кукол, не случайно создала манекенов в рост человека, это метафора подделки под людей. Особенно удачны куклы Гонерильи, Реганы и Корделии. Богато оформленные с соблюдением исторических деталей женственные придворные платья дочерей Лира в темных изысканных тонах «посажены» на железный каркас, который выдает железную бесчувственность этих персонажей к страданиям других, закованность в нормы алчности, жадности, властолюбия. У этих кукол живые руки, принадлежащие актрисам, стоящим за манекенами. Именно руки создают «хватательную» сущность величественно стоящих королевских особ. Обращают на себя внимание и национальные островерхие головные уборы на Регане и Гонерильи, создающие образы рогатых зверей, подчеркивающие звериную сущность их натуры под женственной внешней оболочкой. Кукла Корделии, дочери, по пьесе искренне любящей отца, сделана по-другому. В светлом платье, с непокрытой головой, с руками, которые покоятся вдоль тела - образ смиренности и покорности воле отца. Антиподами бесчеловечности двух дочерей выглядят в спектакле не имеющие масок Король Лир и Шут, эти роли исполняются « в живом плане», и мы видим человеческую индивидуальную внешность. Но в хаосе бытия, как это происходит в эпизодах бури, люди и куклы могут одинаково представать перед нами игрушками на нитках, которые держит в руках кто-то невидимый и всемогущий. По ходу развития сюжета мы понимаем, что человеческое лицо - это тоже метафора кукольного театра.

Подобная принципиальная позиция постановщика И. Тернавского неожиданно «замыкает» шекспировскую трагедию с современным миром. В глобальном социуме XXI века происходят постоянные попытки манипулирования массовым сознанием, превращения людей в послушных кукол. В результате люди могут, как Лир, быть безумными в поступках и сходить с ума от представшей их взору мировой скорби. Но только тот остается в звании человека, который способен в личном страдании, как когда-то герой шекспировской трагедии, познать правду вечных ценностей жизни.

 Важнейшие моменты спектакля связаны с оживлением огромных манекенов с помощью актеров. Когда нет ширмы, исполнители скрыты темными покрывалами, и только голос и руки создают ощущение чуда. В этом смысле опытные мастера пермского кукольного театра продемонстрировали творческую готовность в работе со сложнейшим драматургическим материалом.

Глубоким проникновением в смысл шекспировского текста, выразительностью и богатством интонаций привлекла работа Н. Павловой в роли Гонерильи. Корделия Л. Нагогиной запомнилась мастерством создания с помощью голоса образа детской и чистой души. Ярость и неукротимый темперамент Регины воссоздан был в работе Е. Хазановой. Виновник многих бед Эдмонд в исполнении А. Долгих в своих монологах ожил как человек с большими амбициями и уязвленным самолюбием. Мудрость графа Глостера в минуты испытаний слышалась в глуховатом голосе и рассудительной интонации С. Хижнякова (кстати, думается, ослепший и очеловеченный в результате этого Глостер вполне мог бы появиться в живом плане).

 В то же время статуарность внешне выразительных манекенов иногда оборачивалась против их игровых возможностей: актерам было трудно передвигать большие куклы, сценически оправдывать психологию поведения своих персонажей, так как куклы не способны выражать живую мгновенную реакцию на слово-действие. Удача приходила, когда вдруг кукла-манекен заменялась головой этой куклы и легким костюмом на шесте, как в эпизодах тайных встреч Регины и Гонерильи с Эдгаром. Мотив сговора, поголовного предательства преступной тройки олицетворялся в стремительном кружении актеров с куклами по сцене. Нервно разлетающиеся одежды и откровенно интимное сближение голов и рук будили в зрителях и новую тревогу, и новый приступ отвращения к этим персонажам.

 Сложные творческие задачи пришлось решать в этом спектакле постановщику спектакля Игорю Тернавскому. В целом удалось самое трудное и главное - органичность сосуществования живого актера и кукол.

Выразительность костюмов и сценической пластики Лира Тернавского и Шута-Гладких оказалась сродни метафорической стилистике искусства кукол. Мы увидели представителей благополучного мира, ввергнутых в пучину страданий по собственной воле, и обретающих в результате случившегося правду о мире и себе.

Очень выразительны в спектакле постановочные приемы, связанные с музыкой Г. Малера, А. Шнитке, хоровым пением и анимацией. Невидимый зрителю хор под руководством Ольги Пыхтеевой создавал атмосферу роковых событий, комментировал происходящие на сцене события, создавал масштаб трагедии: «Господь твою душу помилуй...» Анимация, предложенная дочерью Аллы Гониодской - Нелли, возвращала к образам старинной английской сказки со скачущей по лесам и горам конницей и звоном клинков.

 Присутствовала в атмосфере спектакля и публицистическая линия: в финале Лир с фонариком в руке направлял его луч в зрительный зал, словно искал сохранившиеся живые души, как когда-то это делали в театре на Таганке...

 В последние годы Пермский театр кукол под руководством И. Тернавского активно пробует работать с разными в художественном смысле куклами, в многомерном сценическом пространстве, используя средства не только собственно кукольного театра, но и музыкального, изобразительного, драматического искусства. «Король Лир» сделан в этом же направлении. Зритель может спорить о режиссуре того или иного эпизода, о степени убедительности кукол и актеров в этой постановке. Но думается, что все согласятся: Пермский кукольный театр с такой премьерой прочно занял место в центре вечерней театральной жизни Перми.