В течение прошедших семи дней были показаны фильмы с музыкой Алексея Муравлёва: «Любимчик» (1991, режиссер Павел Печенкин), «Белый пудель» (1955, режиссеры Марианна Рошаль и Владимир Шредель), «Затишье» (1981, режиссер Виталий Четвериков), «Черная берёза» (1977, режиссер Виталий Четвериков), «Сказка о купеческой дочери и таинственном цветке» (1991, режиссер Владимир Грамматиков), «Король гор и другие» (1969, режиссер Борис Долин), «Волшебная лампа Аладдина» (1966, режиссер Борис Рыцарев), «Дом с мезонином» (1960, режиссер Яков Базелян).

Алексей Муравлёв — автор музыки более чем к 170 фильмам (в том числе, художественным, документальным и научно-популярным). Поэтому охарактеризовать стиль работы композитора в отношении киномузыки в целом — задача крайне сложная. Даже те восемь фильмов, что демонстрировались на этой неделе в кинотеатре «Премьер», не позволяют сделать однозначных и уверенных обобщений. Каждый из них имеет свое индивидуальное «музыкальное лицо».

Мы остановимся на некоторых деталях, из двух фильмов: «Чёрная береза» и «Дом с мезонином» (вниманию желающих можем предложить также опубликованный ранее и несколько более подробный очерк о фильме «Затишье»).

Фильм Виталия Четверикова «Чёрная береза» ставит перед всеми его создателями (от режиссера и композитора до исполнителей эпизодических ролей) задачу большой трудности: передать эмоциональный опыт участников Великой Отечественной войны, сделать его личным переживанием зрителя. Двухчасовой фильм устроен так, что его события являются как бы сконцентрированным, мгновенным воспоминанием, возникающим при чтении одного короткого письма. Подобная работа требует огромной точности (один фальшивый кадр — и впечатление потеряно), а самое главное, для достижения нужного эффекта одной только актерской игры категорически недостаточно. Необходима музыка, которой, во-первых, должно быть много, а во-вторых, такая, которая всегда будет попадать «в десятку». Надо отдать должное смелости и профессионализму режиссера Виталия Четверикова, мастерству и изобретательности композитора Алексея Муравлёва. Им удалось сделать невозможное: фильм получился ярким, цельным, в нем не было ни одной «фальшивой ноты».

После просмотра фильма в 60-местном зале кинотеатра «Премьер» каждый из присутствовавших (приблизительно) 50 зрителей подошел к композитору и поблагодарил его за этот фильм. Подчеркну: каждый из 50, большей частью совершенно не знакомых с композитором зрителей.

В фильме Якова Базеляна «Дом с мезонином» (по одноименной новелле Чехова) есть любопытный парадокс. Большую часть сценического времени занимает «очно-заочная» дискуссия между Художником и Лидой (у которой есть младшая сестра Женя, она же Мисюсь, и с которой, в свою очередь, у Художника возникают взаимные чувства). Спор между Лидой и Художником посвящен, можно сказать, вопросам «краеугольным» и, вне всякого сомнения, очень серьезным (вот, например, его кульминация: от 57:15 до 1:03:41). Но, как ни странно, если смотреть фильм с самого начала, спор этот кажется каким-то незначительным и даже мелочно-суетным. Как такое возможно? А очень просто (от 31:30 до 35:45).

Все дело в знаменитой фортепианной пьесе Алексея Муравлёва, впоследствии неоднократно исполнявшейся в концертах под названием «Элегия» из музыки к фильму «Дом с мезонином». По сюжету ее играет Мисюсь, которой «делегирует» свои пианистические возможности сам композитор (в фильме реально именно он исполняет «Элегию»). Этот музыкальный эпизод настолько ярко остается в памяти зрителя, что совершенно перечеркивает, даже обессмысливает спор Художника и Лиды (как, впрочем, и многие другие «внешние» сюжетные коллизии). Дело тут, конечно, не только в том, что вслед за Алексеем Муравлёвым чеховская Мисюсь внезапно «оказалась» представительницей прославленных пианистических школ Надежды Голубовской и Генриха Нейгауза. И не только в том, что фрагменты этой фортепианной пьесы уже звучали в фильме до этого эпизода (в оркестровом изложении). Дело еще в музыкальной форме самой «Элегии» (но об этом — разговор отдельный).

Надо ли говорить, кто именно и благодаря чему оказывается главным героем фильма, истинный сюжет которого постепенно, и в то же время совершенно неожиданно (по-чеховски!) проявляется сквозь «толстый слой» очевидного, но обманчивого действия на переднем плане?