- Я прочитал три пьесы ваших драматургов, - сказал автор «Протокола одного заседания», - и хотел бы сказать несколько слов о них, затем затронуть проблемы, интересные для театра и, наконец, почитать стихи. Здесь присутствуют молодые люди, поэтому, наверное, будет правильно немного рассказать о себе.

О себе

Мне в прошлом году исполнилось 75 лет. Родился я в Бессарабии, в те времена она принадлежала Румынии. Затем согласно пакту Молотова-Риббентропа я был присоединен к СССР. Войну провел в фашистском гетто, где потерял всех своих родных. Остался только отец. После войны - учился. Поскольку было потеряно много времени, то учился так: второй класс, затем четвертый, шестой... Потом отец купил у директора школы аттестат за семилетку. Директор был такой строгий и неприступный, что я никогда бы не подумал, что он может пойти на такое. Это был первый случай коррупции, с которым я столкнулся в своей жизни.

Затем поступил в ремесленное училище, работал на чулочно-перчаточной фабрике. Поступил в пехотное училище во Львове (здесь жила одна девушка и мне хотелось быть в этом же городе). Девушка вышла замуж за другого курсанта, а я 8 лет прослужил в армии.

Первые три армейских года прошли в Севастополе. При мне произошел взрыв линкора «Новороссийск». Это была чудовищная трагедия. Мои солдаты и я ночами хоронили сотни погибших моряков. Не были даже вызваны родители погибших. Просто зарывали людей в землю и все.

Из Севастополя меня перевели на Камчатку в береговую охрану. К этому времени я уже стал публиковать в газетах статьи, очерки. И понял, что армия - это не мое дело. Тут подоспело хрущевское сокращение армии. Первым моим рапортам об увольнении не было дано хода. Потом все-таки уволили. Я вернулся в Молдавию, три года проработал станочником. А потом мой бывший командир по Камчатке позвал меня на строительство нефтезавода в Киришах под Ленинградом.

Там я женился, переехал в Питер и начал работать в известной тогда комсомольской газете «Смена». Параллельно вместе с женой (она тоже журналист) мы писали сценарий фильма «Ксения - любимая жена Федора». Потом был сценарий фильма «Премия». По этому сценарию режиссер Георгий Товстоногов поставил спектакль в БДТ, а во МХАТе - Олег Ефремов. Так получилось, что фильм и спектакли вышли почти одновременно. А я стал известным драматургом.

Когда началась перестройка, я увлекся политикой. Я был избран депутатом Верховного Совета от Союза кинематографистов. Вошел в межрегиональную депутатскую группу, которая была первой официальной оппозицией. До развала Союза ССР работал депутатом и писал для газеты «Московские новости» и даже был одним из ее учредителей. В последние годы написал несколько пьес. Но они как бы не совсем готовы, пусть еще полежат.

О драматургии

Когда человек рождается, он получает перспективу. Перспективу прожить, скажем, еще 60 и более лет. Но вместе с человеком рождается и опасность погибнуть в любой из дней. Избегать опасности и реализовывать перспективу - это и есть две основные задачи, вокруг которых крутится жизнь, а значит и должная крутиться драматургия.

Второй момент - ложная уверенность. Вся беда в том, что мы не знаем, какая уверенность является ложной. И мы ничего не можем сделать, чтобы установить это. Но мы можем помнить о том, что не все то, в чем мы уверены, верно. И относиться к этому критически. Я, например, с началом перестройки был уверен в том, что главное - уничтожить цензуру. В широком смысле цензуру - ограничения на все, что угодно. Но я думал, что свободой, в первую очередь, воспользуются самые умные. И моя уверенность в этом была ложной. Ею воспользовались наиболее ловкие и наиболее хитрые. Когда свободы не было - это было трудно себе вообразить. С нашими уверенностями, относящимися к будущему, надо быть поосторожнее.

В драматургии самое интересное происходит тогда, когда сталкиваются люди с разными уверенностями.

Третий момент - несовместимость хотений. Люди хотят добиться невозможного. Например стать богатыми и честными. А жизнь заставляет сделать выбор: или оставаться честными и жить скромно или поступиться честностью ради богатства. Жизнь складывается из борьбы несовместимых хотений. И в пьесах тогда появляются яркие персонажи, и есть, что играть артисту.

О пермских пьесах

Есть ли здесь авторы трех пьес, отобранных фестивалем. Нет? Тогда я воздержусь от разбора и скажу только несколько слов. Авторы могут писать лучше, чем они написали. Если вы пишете пьесу, то нужно соблюдать три правила. Первое, с первой же страницы захватить внимание зрителя и в течение всей пьесы развивать его, наращивать. Второе, герои должны быть разными, непохожими. Третье, любой сюжет должен быть раскрыт исчерпывающе. Надо обдумывать, просто трудиться до тех пор, пока не доведешь до ума хотя бы то, что ты сам видишь. Что хотя бы на твой взгляд выглядит не слишком хорошо.

О стихах

Эти стихотворения написаны мною в последние шесть лет. Не то что бы я сидел и упорно писал их. Просто, что написалось, то написалось. Наконец, собралось их столько, что можно было издать их отдельной книжкой. Я вам прочту несколько стихотворений.

Ой, я - старый
Ой, - немолодой!
Еду с базара,
Торговал душой.

Слава Богу,
Не все купили.
Не так будет стыдно
Лежать в могиле.

 Поэзия Александра Гельмана оказалась неожиданно смелой и свежей, как и его старые, известные старшему поколению пьесы. Наверное, ее можно расположить между Гариками Губермана (без присущей тому грубости) и монологами Жванецкого (хотя и без того блеска остроумия). Вот самое короткое из прочитанного автором:

Пей - не пей...
Все равно еврей.

Вопросы из зала

- Кого из современных писателей вы бы выделили?
- Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

- Как вы сейчас относитесь к политике?
- Лично я наблюдаю за тем, что происходит и как-то отношусь к этому. Но участвовать не хочу, мне это действительно не интересно. Тратить много сил на это? Зачем? Есть молодые люди, есть вы. Пусть решают и принимают решения те, кому надо еще прожить 30-40 лет, а не те, кому осталось 10. Критически отношусь к тому, что происходит. Особенно беспокоит возврат цензуры. Вот мы создали сериал, 10 серий «Свобода по-русски», который говорит о том, что развитая демократия в России была еще 500 лет назад, вспомните, новгородское вече. И все каналы отказались демонстрировать его. Цензура вообще не так страшна даже для писателей, сколько для простого народа. Если бы у нас не было запрета на генетику и кибернетику, отбросившего страну на несколько десятилетий назад, то у нас сейчас люди не умирали бы от того, что в других странах лечат.