Премьера театра действительно не в тренде. То есть, вне некоторых модных театральных тенденций - пугать зрителя глобальным вампиризмом, больными гедонистическими страстями или, наоборот, развлекать детективами вперемежку с песнями и танцами. Нет, спектакль поставлен в духе именно этого театра - искать в классике «зерно» художественного образа и воплощать найденное в неожиданной современной форме.

«Двойник» был написан в 1846 году и вызвал неоднозначные отзывы. Некоторые резко критические оценки даже зародили у Достоевского мысли о переработке произведения. Но были другие мнения, как он сообщал в письме к брату, что «это произведение чудо и не понято <...> что ему страшная роль в будущем, что если б я написал одного Голядкина, то довольно с меня...»

С точки зрения современных исследователей творчества Достоевского в повести есть как формально уязвимые места, так и гениальность провидческого взгляда писателя на человека с конфликтным внутренним миром. В «Двойнике» Достоевский одним из первых в мировой литературе психологически подробно и обоснованно показал, КАК и ПОЧЕМУ раскалывается сознание обыкновенного человека, и в этом он справедливо увидел исток величайшей трагедии не только для отдельного индивида, но и для всего общества.

Безусловно, главная трудность для театра была в том, чтобы найти сценический ход, который бы приблизил нас сквозь толщу лет к насущным заботам Якова Петровича Голядкина, титулярного советника середины XIX века. «Петербургская поэма» трудна для сценического переложения (неслучайно к ней очень редко обращаются театры). Тем радостнее, что такой ход, весьма неожиданный, был найден.

Артист театра Сергей Толстиков сделал незаурядную инсценировку, где одним из главных мест действия стали столь понятные всем телевизионные шоу с их беспардонными ведущими, бестактными вопросами, где герои передач, простые граждане, искренне, порой со слезами на глазах раскрывают свой внутренний мир. Голядкин был введен в атмосферу такого шоу как одно из действующих лиц. Эпизоды шоу перемежаются с эпизодами из литературного первоисточника (ведь «Двойник» - один из первых опытов пространного публичного обнажения души человека). Поэтому Яков Петрович Голядкин предстал на сцене как вполне достоверный герой нашего времени.

Режиссер Дмитрий Огородников и художественный руководитель постановки Марина Оленева сосредоточили внимание на взаимоотношениях Голядкина со своим alter ego, и чисто театральными средствами укрупнили, по сравнению с Достоевским, отношения Голядкина со своим Двойником. Авторские обоснования ущемленного самолюбия Голядкина, его человеческого достоинства, амбиций остались в подтексте.

Но зачем нам эти безумные разговоры двух половинок одного больного сознания? Зачем этот театр абсурда? Вопросы, я думаю, риторические. Чтобы бороться с болезнью, надо знать причины ее возникновения. Театр предлагает разглядеть и понять, что именно мучило нормального человека Голядкина, что за комплексы в конце концов свели его с ума. Искомое «зерно» литературной классики «пророщено» создателями спектакля на современной социальной почве. Сделано это с юмором (настоящий театр абсурда без юмора не бывает) и с беспощадностью озвучивания диагноза.

Одно из главных открытий спектакля - роль Голядкина в исполнении Константина Жижина. Его герой симпатичен, еще не стар, У него было достаточно средств для существования (очень смешная сцена, когда он пересчитывает свои капиталы), своя квартира. Вполне понятная человеческая мечта - предложить руку и сердце молодой девушке «прекрасной Кларе Олсуфьевне», что он и выразил вполне простодушно в духе рыцарских штампов - преклоняя колено и голову к руке Дамы сердца. Мы увидели неглупого, и даже начитанного человека (с ходу цитирует одну из эпиграмм Пушкина, и это, кстати, заслуга инсценировщика, который вписывает историю Голядкина в литературный контекст того времени). Голядкин внимателен к другим, добр и услужлив - сочувственно выслушивает монолог Двойника о тяготах бытового существования, он воспринимает его как отдельного человека с похожей фамилией, предоставляет ему, бездомному, ночлег.

Кажется, все необходимое есть. Ан, нет! Не хватает Голядкину в этой жизни малости - уважения к своему человеческому достоинству, внимание к его личности, он чувствует себя в своей чиновничьей среде «ветошкой», о которую каждый вышестоящий чиновник может ноги вытереть. Горькое недоумение сквозит в его интонации и взгляде, когда он вдруг обнаруживает, что его Двойник, к которому он был так добр, напористо оспаривает его, Голядкина, законное место на службе. Неожиданно мы видим драматическое столкновение двух ипостасей одного сознания: истинно человеческой, бесполезной в той среде, где он существует, и чиновничьей, отчуждающей его индивидуальность.

Двойник в исполнении Алексея Корсукова внешне сдержан в эмоциях и поступках. Актеру удалось подчеркнуть самое сложное в персонаже- внутреннюю безликость и внешнюю напористость в отстаивании своего места под солнцем. Сразу видно, что «он дойдет до степеней известных», как говаривал Чацкий про одного своего соперника в любви.

Как всегда в этом театре, лаконична сценография, где смысловым центром оказывается подвешенное на цепях ложе с красной обивкой - символ неустойчивого положения Голядкина в окружающем его мире. Именно здесь произойдет окончательное вытеснение Голядкина-Личности Голядкиным-Функционером. Именно Двойник получит в жены прекрасную Клару Олсуфьевну - Алену Кустову. Этот персонаж, кстати, тоже раздвоен. Клара одновременно и красавица из прошлого, и современная девица в прозрачных брюках. Двойников Голядкина и его Дамы сердца в финале телеведущий выведет к зрителям как образцы счастливой судьбы человека на очередном телевизионном шоу. Сергей Толстиков в роли журналиста иронично отыгрывает коммуникационную агрессивность своего персонажа, который работает только на «глянец».

Сейчас многие режиссеры любят показывать экзистенциальное бытие человека как сплошной мрак и ужас. Хорошо, что в «Новой драме» идут другим путем. Для спектакля ключевое слово - сон. Быль и небыль, нечто нелепое и смешное, тревожное и парадоксальное, некое отстранение театра от того писательского метода, который затягивает читателей в воронку сознания персонажей с необыкновенной силой. Поэтому, как мне думается, не стоит исключать роль такого сна и как симптома общей драматической ситуации. В условиях массовидного общества для кого-то непременно возникает необходимость самоопределения: раздвоиться в своем сознании и стать в угоду внешней среде стандартизированной частью системы. Но каждый ли способен выдержать слом личностного психологического строя? Голядкин в «Новой драме» не выдержал. И его безумно жаль.

Спектакль был поставлен при поддержке Министерства культуры, молодежной политики и массовых коммуникаций Пермского края в рамках Года литературы в России. Ему еще предстоит расти и «обкататься». В любом случае хочется пожелать этому умному и доброму собеседнику долгой жизни.

Фото из архива театра.