В пьесе Островского затронуты три темы, которые актуальны для любой эпохи: тема любви, роли денег в судьбе человека и роли театра в жизни общества. В Пермском ТЮЗе мощно звучит тема театра.

Главенство театральности мира заявлено в сценографии Елены Турчаниновой. Обозначенное в пьесе место действия - усадьба «Пеньки» - у ТЮЗа обретает образ запущенного дома: рваные обои под потолком, связка брошенных наземь старинных книг, бочка с бумажным хламом. Центральное место в этом пространстве занимают внушительных размеров подмостки с занавесом и на колесиках. Сбоку ближе к зрителям, с одной стороны сцены виден уголок артистической уборной с зеркалом, с другой - вешалка с платьями, напоминающая костюмерную. В одном из боковых порталов - старинная театральная ложа. Театр в театре.

Театральность напомнит о себе в сценических костюмах, созданных с большой фантазией и юмором Еленой Турчаниновой; в активном использовании исполнителями грима, аксессуаров, предметов реквизита. Для воссоздания социального образа купца Восмибратова и его сына используются исторический костюм и грим (особенно поражает приклеенная окладистая борода). А вот наряды Раисы Павловны Гурмыжской, хозяйки поместья, богатой вдовы лет 50-ти, созданы в винтажном стиле, с использованием современных по фактуре тканей, ярких токсичных красок . Они напоминают наряды современных эстрадных див и создают внешний образ этакого чуда с перьями, так как в руке у вдовы огромных размеров белый веер, которым она обмахивает не только себя, но и окружающих. Есть свой микс в музыкальном оформлении Константина Яковлева, аранжировке Марка Либерзона. Тут запись оркестровой музыки из Моцарта перемежается с русским романсом под «живую» гитару, звучит современная поп-музыка с оглушающими децибеламии и контрастом к ней - давно забытые звуки ручной гармоники XIX века.

Театр в этом спектакле подан как глобальное пространство, в котором уживаются его прошлое и настоящее, красота и пошлость, видимость и сущность, лживость и правда, игра страстей, низменных и благородных. Именно на сцену усадьбы Гурмыжской режиссер Константин Яковлев переносит все основные события пьесы. Здесь впервые являются народу «сливки общества» - Гурмыжская и ее богатые соседи в сиянии лучей света, как звезды телешоу. Здесь в пародийном балетном рисунке (пластическое решение Татьяны Безменовой) мы видим сон Гурмыжской, открывающий нам ее сладострастное тяготение к недоучившемуся гимназисту Буланову. Здесь демонстрируется сила искусства, когда провинциальный трагик Несчастливцев и его партнер комик Счастливцев с помощью шумов, дыма, устрашающим голосом заставляют Восмибратова вернуть помещице тысячу рублей. Здесь Аксинья, бедная родственница Гурмыжской, совершает попытку суицида и впервые узнает об оживляющей и обновляющей человека силе театра.

Вслед за Островским, который словами трагика Несчастливцева делит весь мир на комедиантов и благородных артистов, творческие усилия ТЮЗа направлены на сатирическое разоблачение комедиантов. Тех, кто в публичном пространстве любит играть роли благородных, честных, добродетельных людей. А в приватном мире, без социальных масок, человеческая сущность таких шутов оказывается ничтожно мала и смешна.

Роль Гурмыжской, этого Тартюфа в юбке, исполняют в очередь Елена Бычкова и Татьяна Гладнева. Актрисы темпераментные, заразительные, владеющие мастерством создания выразительного рисунка роли. Обе в роли подчеркивают иронию, а порой и сарказм по отношению к Гурмыжской, поддерживающей свой имидж порядочной женщины. Игра Татьяны Гладневой привлекла умением показать изощренность ума Гурмыжской в оправдании ее разврата, элегантное лавирование от скромности до бесстыдства в отношениях с окружающими. В исполнении Елены Бычковой поразило барское тиранство, спрятанное под одеждами благопристойности, ее страхи перед возможным обнаружением тайных намерений.

Комедийный дар вновь продемонстрировал Александр Шаров. Его купец Восмибратов обращается с деньгами как заправский фокусник, то пряча их в карман, то важно отсчитывая купюры в счет уплаты за проданный лес. Торгуясь с Гурмыжской, этот купец «косит» под несмышленого, который действует «маханально, не подумавши». Но в эпизоде с торговой расписочкой Александр Шаров и Артем Радостев (роль сына купца) разоблачают плутовской характер своих персонажей. Отец и сын играют роли покупателей леса столь слаженно, словно исполняют давно отрепетированный трюк.

Юмором и сатирой проникнута роль слуги Карпа Савельевича в исполнении Павла Ознобишина. Его лакей - умный человек, прекрасный психолог, умеющий быстро адаптироваться к возникающим обстоятельствам. Выразительные взгляд, жест, интонация, и готово то презрительное, то снисходительное, а то смиренно-учтивое отношение его Карпа Савельевича к домочадцам и гостям усадьбы.

Гротесковыми красками создается роль ключницы Улиты, которую исполняют Ксения Жаркова и Виктория Ельцова. Строго придерживаясь единого рисунка роли, актрисы создают образ испорченной души, приученной к потворству прихотям барыни. У Ксении Жарковой контакт с залом возникает в сценах, где звучит тема задавленной обстоятельствами женственности Улиты. Виктория Ельцова заражает зрителя простодушием своей героини, с каким она выполняет непростые наказы хозяйки.

Интересно следить за образом Милонова, богатого соседа Гурмыжской в исполнении Якова Рудакова. Манерность в пластике, словно он гуттаперчевый, и разнообразие в интонациях одной и той же фразы про «все высокое и прекрасное» выдают в Милонове фальшивого эстета, который за маской ценителя муз прятал обыкновенный флирт с Раисой Павловной.

В рамках режиссерского замысла успешно существуют актеры Артем Гукенгеймер и Евгений Турушев, исполнители роли Буланова, недоучившегося гимназиста. Поддерживают ансамблевую комедийную игру Сергей Трясцын и Николай Фурсов, исполнители роли Бодаева, соседа Гурмыжской, отставного кавалериста, немногословного, не препятствующего чужой игре.

Несколько непонятна трактовка образа Петра, сына купца Восмибратова. Артем Радостев в сценах с Аксиньей с юмором исполняет роль искреннего, но недалекого влюбленного паренька. Но в бизнесе с отцом мы видим в его Петре достойного партнера папеньки, бесчувственного и беспощадного.

Несколько в тень от яркой театральной комедийности уходит драма бедной родственницы Гурмыжской - Аксиньи, которая от безнадежности своего положения пытается покончить с жизнью. Как представить на сцене драму Аксиньи - для многих режиссеров проблема. А в откровенно фарсовом мейнстриме Константина Яковлева поиск решения еще сложнее. Надежда Кайсина и Елизавета Мушегова играют эту роль просто и сердечно. В финале спектакля их Аксинья появляется в костюме клоунессы, но зрителям этого мало, чтобы заметить в «обновленной» девушке талант благородной артистки, в чем старается убедить нас Несчастливцев.

В глобальном театральном мире пермского спектакля провинциальные артисты трагик Несчастливцев и комик Аркадий Счастливцев совсем не выглядят лидерами мнений, способными изменить чью-то судьбу. Несчастливцев- Евгений Замахаев производит впечатление экзальтированной личности. У него в общении с людьми всего «чересчур». Лицемерной игры своей богатой тетушки он долго не видит. Сохраняет формы общения старого провинциального театра, поэтому невольно соглашаешься с тетенькой, что «он какой-то восторженный». Сцена спасения им Аксиньи постановочно решена оригинально и выразительно. В сцене с отказом от денег в пользу приданого для Аксиньи - второй благородный поступок Несчастливцева. Но он появляется там в костюме клоуна, и поединок с Гурмыжской решен в жанре клоунады. Чувствуется в его Несчастливцеве искренность и самоотверженность, но благородство артиста нас не пронзает. Клоунада мешает настроиться на серьезность.

Что касается роли Аркадия, то она сделана Дмитрием Гордеевым в юмористической стилистике спектакля, воспринимается как часть целого в художественном высказывании ТЮЗа. Его бедолага-комик прозорлив, готов оспорить решение трагика - ненадолго! Обладает чувством собственного достоинства - ненадолго! Побороться за обещанный гонорар - ненадолго. Организм подточен передрягами гастрольного быта. Нашему герою поэтому нужней всего бутылка, которая обеспечит хорошее настроение при любом исходе дела.

Думается, что этот спектакль, неровный по природе чувств, породит дискуссии. Можно поспорить о мере и качестве смеха новой работы театра. О том, какими должны быть благородные артисты? Какой театр нам нужен? Но безусловно, что смех, острый, обличительный, необходим. Он помогает расставаться с иллюзиями. Понуждает мыслить о маскараде как мнимости, чтобы среди масок, как в лесу, не потерять ориентиры.

Фото Романа Горбатовского из архива театра.