Сразу после окончания в 1965 году Новосибирского театрального училища она вышла на сцену Пермского ТЮЗа и до сих пор остается ведущей актрисой этого театра. В 1980 году была удостоена Почетного звания «Заслуженный артист РСФСР». В 1997 году - звания лауреата премии Пермской области в сфере культуры и искусства за роль Раневской в спектакле «Вишневый сад», лауреат премии областного фестиваля «Волшебная кулиса». Награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (2009г.). Наиболее значимые роли, сыгранные артисткой за последние годы: Вечная актриса в «Актерской погибели» А. Чехова, Анфиса в «Трех сестрах» А. Чехова, Завпочтой в «Чонкине» В. Войновича, Кандаурова в «Охоте жить!..» В. Шукшина, Мачеха в «Морозко», пани Конти в «Соло для часов с боем». 

Мы встретились с Ириной Павловной после премьерного спектакля «Соло для часов с боем».

 – Актер всегда готов, как говорила Сара Бернар, «променять свою жизнь на чужую», ежедневно «гореть» на сцене… Вы сорок пять лет этим занимаетесь, не раскроете ли секрета, как гореть и не сгорать? 

– Честно говоря, не знаю ответа. Да, я привыкла на каждом спектакле всецело отдаваться роли. Да, наша работа на износ, на самосожжение. Бывают ответственные спектакли, когда нас смотрят критики из Москвы или на гастролях, фестивалях. Бывает, разволнуюсь (женская природа дает о себе знать), и получается хуже, чем на обычном спектакле. Иногда вечерами, а порой и сутками (в роли Настасьи Филипповны из «Идиота» Достоевского) долго отходишь от только что прожитой чужой жизни, но… Мы сами выбрали свою жизненную стезю, и я просто честно работаю. Наша профессия зависимая. Спасибо режиссерам, которые поручали мне главные роли. Особая моя признательность Михаилу Юрьевичу Скоморохову, доверившему мне исполнение ролей, о которых мечтает каждая актриса: Настасьи Филипповны, Фру Альвинг, Кабанихи, Раневской... Единственное, что могу ответить на вопрос: буду стараться гореть, пока хватает сил и сколько Бог позволит.

 – Ирина Сахно покорила сердца пермяков своей первой ролью - Джульетты в трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта»… Ею созданы на сцене более 100 ярких, неповторимых женских образов, а тема безоглядной любви, которую не могут заглушить ни наветы, ни разлука, ни даже отсутствие взаимности, стала главной в творчестве актрисы, – считает завлит Пермского ТЮЗа Н.М. Черныш. – Софья в «Последних» Горького, Маша в «Чайке» и Раневская в «Вишневом саде» Чехова, Настасья Филипповна в «Идиоте» Достоевского, фру Альвинг в «Привидениях» Ибсена, Мать в «Персонажах» Пиранделло, Кабаниха в «Грозе» Островского, Элька Валер в «Элькином золоте», да разве все перечислишь! Каждая из этих работ есть маленькая поэма о женщине…

– Когда к вам пришло ощущение, что вы действительно Актриса, можете свободно внутри себя раздваиваться на мир собственный и мир вымышленного персонажа, свободно входить в образ и выходить из него, переживать творческие эмоции? 

– В школе я выступала с чтением стихов, меня хвалили, и там я, как сейчас понимаю, была не зажата. И в училище я поступила легко, хотя был один момент растерянности: меня попросили сделать этюд, а я не знала, что это такое. Но когда пришла в профессиональный театр, я вдруг почувствовала, что прежняя легкость сценического существования исчезла. Особенно запомнились мучительные репетиции спектакля «Они и мы». Я там играла молодую героиню, с косой, обаятельную, она совпадала со мной по типажу, но естественности исполнения долго не было. У меня тогда умер брат, я вернулась с похорон, и не могла отодвинуть личное... Не сразу приходит понимание своей профессии и необходимых умений. Хорошее слово – раскрепощенность! Мне ее не хватает. Каждую роль до сих пор играю, как с нуля, как будто ничего не было. Всегда завидую тем, кто – раз! – вышел на сцену, и – сыграл! Я так не могу. 

 – У Ирины Павловны любовь к профессии безмерна. Работает в театре практически с его основания. Огромный опыт, успех у зрителей. А требовательность к себе – безгранична! – говорит художественный руководитель Пермского ТЮЗа, народный артист России Михаил Скоморохов. – Полное отсутствие звездности. Она не угождает режиссеру, а старается его понять. Отдача работе на сто восемьдесят процентов… И такой она остается до сих пор на зависть другим... 

–Расскажите, пожалуйста, какие самые радостные и трудные моменты из закулисной жизни вам запомнились? 

– Почти все связано с репетициями и ролями. Вот роль Кабанихи была для меня большой радостью, потому что она и психологическая, и характерная. Сложная, интересная для меня, и зрителям она нравилась. Иногда роль сразу ложится на душу, а иногда мучаюсь и «выплываю» только к премьере, когда надену костюм. Труднее мне даются характерные роли. Их мне подарил Михаил Юрьевич Скоморохов, и это его заслуга, что перевел меня с «героинь» (а мне было тогда уже сорок лет) на характерные, а потом и возрастные роли. Таким образом, продолжилась моя творческая биография. 

Помню, в 1970-е годы ставился спектакль «Лгунья». Было два актерских состава, и мы репетировали в очередь. Роль у меня поначалу не получалась, и режиссер, естественно, стал отдавать предпочтение другой актерской паре. Партнером у меня был известный нынешним зрителям актер Николай Фурсов, с которым мы сегодня вместе работаем в премьерном спектакле «Соло для часов с боем». И вот тогда мы решили дополнительно сами по себе готовить роли. Приходили в гримерку, и там репетировали, репетировали… Однажды режиссер вызвал нас на сцену и посмотрел, что мы «натворили». И сказал: «Они играют не то, что я хотел, но в этом что-то есть…» И разрешил нам с нашей трактовкой выйти к зрителям. лучшие памм счета отзывы инвесторов

 Хочу отдельной строкой подчеркнуть, что в ТЮЗе мне повезло на встречи с понимающими меня режиссерами и актерами, партнерами по сцене. Я благодарна первому художественному руководителю театра Георгию Георгиевичу Чодришвили, который пригласил меня в Пермь сразу после окончания театрально училища, в первый же сезон работы доверил роль Джульетты, которая стала для меня своеобразной путевкой в жизнь, многому меня научил и опекал как молодую актрису. Вместе с режиссером Семеном Михайловичем Либманом я работала над труднейшими ролями отечественного классического репертуара – Маши в «Чайке» Чехова, Негиной в «Талантах и поклонниках» Островского, Софьи в «Последних» Горького. В разное время и в разных спектаклях у меня были талантливые партнеры, среди них Владимир Боговин, Владимир Дроздов, Валерий Пешков, Борис Плосков, Владимир Шульга. 

– Приходилось вам вступать в конфликт с администрацией театра?

– Нет, я не была политически активной. Скорее наоборот, хотя... На некоторые вещи у меня есть свой взгляд. В доперестроечное время как-то шел у нас худсовет, актеров переизбирали на новый срок работы. В кабинете главного режиссера С.М. Либмана вместе с нашим начальством сидела женщина, представитель партийных органов. Подошла моя очередь, я захожу в кабинет, и вдруг она спрашивает меня (а я недавно родила): «Вы крестили дочь?» – «Да», – отвечаю. Как она взвилась! «Какое вы, ведущая актриса, имели право так поступать? Разве вы не понимаете?..» Я не стала оправдываться. Наши остолбенели сначала, но потом, видимо, поняли, что им надо вмешаться, иначе неизвестно, чем это кончится. Они за меня стали перед ней оправдываться, мол, у нее долго не было ребенка, и поэтому она в связи с таким радостным событием… Слово за слово, утихомирили ее как-то… А я сама с детства была крещеная, и естественно, что и дочь считала нужным покрестить, что и сделала, никому не сообщив об этом. Как узнали в партийных органах? Церковь была обязана их информировать о своих прихожанах.

 – А вам когда-нибудь хотелось, чтобы ваша дочь повторила судьбу матери? 

– Она выросла в театральной среде, муж много лет проработал в пермском академическом драматическом театре. Она видела много спектаклей, дома иногда мне помогала репетировать. Помню, я готовила роль воспитательницы в спектакле «Тимми – ровесник мамонта» и просила дочку «подавать» мне текст Тимми. Она с готовностью мне помогала, но она никогда не мечтала о театре и получила другую профессию. И я к этому отношусь спокойно. Она бывает в театре, смотрит наши новые работы, высказывает на кухне свое мнение. Ей больше нравятся мои драматические роли, такие как Раневская в «Вишневом саде», Элька в «Элькином золоте». Сейчас в театр приходит смотреть спектакли и внучка. Кем будет? Пусть сама выбирает. 

– Ирина Павловна, по каким ролям узнают вас пермяки, когда вы появляетесь где-нибудь в бытовой обстановке? 

– По самым разным, стоит ли перечислять?.. Первые ощущения от «знаменитости» были после роли Джульетты. До сих пор узнают в поликлинике, в магазине… Но мне почему-то не нравится, когда узнают в магазине. На гастролях в Ульяновске (ТЮЗ туда ездил дважды с перерывом в десять лет) после спектакля ко мне подошла одна женщина, которая меня запомнила по первому приезду, и она поблагодарила меня за тот десятилетний и только что увиденный ею новый спектакль. 

– Я бы назвал Ирину Павловну народным достоянием Пермского ТЮЗа, – продолжает свой разговор об актрисе художественный руководитель Пермского ТЮЗа М.Ю. Скоморохов.– Она относится к тем мастерам, на которых держится искусство театра, и хорошо, что актеры, ее коллеги, это понимают. Неслучайно после премьеры «Соло для часов с боем» молодые актеры подарили ей букет белых роз, а за кулисами встретили ее аплодисментами.

Напоследок, нарушая законы жанра, позволю несколько слов от себя. Ирина Павловна представляет собой на фоне многих современных энергичных и оборотистых деятелей искусства не совсем нормального человека в том плане, что всю жизнь она занимается только одним делом – репетирует и играет роли. Неважно, главные или в массовке. Хотя она мне говорит, что молодцы актеры, которые везде успевают, умеют быть, кроме театра, «еще где-то там», сама не рвется в капустники, «корпоративы», не занимается собственным пиаром, не режиссирует в каком-нибудь драмкружке. Она посвятила себя одному большому делу и постоянно «подвигает себя» в этом деле по ступенькам вверх по лестнице творчества (не от слова ли «подвигать» однокоренное «подвиг»?). Своим самоотверженным служением искусству она выделяется из ряда нормальных артистов, о чем свидетельствуют ее награды и любовь зрителей. Сама того не желая, она откровенно обнаруживает, выдает себя, внешне тихую и скромную, в своей глубинной сути: реально нетипичную среди типичных. Поэтому ее смело можно назвать просто выдающейся актрисой нашего времени.