Вся небольшая площадь перед залом филармонии была заполнена митингующими. На каждого приходилось по два сотрудника полиции, которые оцепили «горячую» площадь. Пока участники митинга решительным шагом подходили к месту собрания, фоном играла музыка советских лет.

Девочки-студентки моросили в толпе и робко собирали подписи за отставку Чиркунова. Стремительно вырастали плакаты со следующими лозунгами: «Если власти не нужен народ, зачем нужна такая власть?», «Единая Россия - партия жуликов и воров». На митинге в основном присутствовали пожилые люди, студенты, в значительно меньшем количестве, и совсем немного людей среднего возраста.

Наконец-то около трех часов к микрофону подошла первая выступающая. Что-то вяло пробормотав о бессмысленности арт-объектов и закончив свое выступление фразой «Чиркунова в отставку!», женщина бесследно удалилась. Затем с аргументами против губернатора выступали политические и культурные деятели Перми, среди них были замечены депутат Андрей Агишев, Антон Толмачев, пермский блоггер, директор рекламного агентства. Он прочитал целый рэп, написанный специально для митинга. Приведу лишь отрывки.

Он стал убивать наше здравоохраненье.
Сказал: конкурируйте, вот вам знаменье!
Народ стал лечить теперь всё на дому.
Зачем же так делать я не пойму?
Промышленность нам теперь не нужна.
Сказал Чиркунов, интеллектом блестя.
Не надо на заводах теперь надрываться.
Одной лишь культурой будем питаться!

Ни один оратор, на мой взгляд, не смог по-настоящему взбудоражить толпу. Все было слишком инертно, слишком скучно и вдобавок холодно.

На митинге было много представителей партии КПРФ. Они активно раздавали агитационные листовки и размахивали красными флагами. Мне показалось странным, что митинг превратился в площадку агитации за КПРФ.

Молодой человек Кирилл, отстраненно наблюдавший за происходящим, дал мне следующую оценку событий:

- Отставкой ничего не решить. А весь этот митинг и митингующие похожи на марионеток в предвыборных гонках.

С соседнего здания за митингом наблюдал безголовый красный человек. Подняв вверх руку, он как будто поддерживал участников «бессмысленного и беспощадного русского бунта».